Сначала дом-терем был обычной деревянной избой, поставленной, как вся деревня, вятскими плотниками. Здесь в 1951 году поселилась молодая семья, которой изба отошла в наследство от деда. 20-летний муж уже был знатным кузнецом, всю войну проработал в кузне, с 12 лет в молотобойцах. Так и остался с 4 классами образования. Жена Лида работала в колхозе за трудодни.
В то время председатель Кунарского сельсовета принялся агитировать деревенских украшать свои дома — сажать цветы, делать палисадники. Кириллов выковал такую оградку, раскрасил ее. С этого и началось. «Красоты хотел», — так объясняла нам Лидия Харитоновна увлеченность мужа.
В деревне тогда жили тяжело. Сажали 25 соток картошки, держали двух коров, 10 овец. Картошку возили продавать в город. Осенью «шишковали» — заготавливали кедровые шишки, тоже на продажу. И каждую лишнюю копейку Сергей Иванович вкладывал в дом.
Эскизы для украшений собирал с миру по нитке — вырезал красивые картинки из «Огонька», копил открытки, перерисовывал из книжек, что-то выдумывал сам (сохранилась большая папка с его эскизами). Сначала делал деревянные резные детали — орнаменты на воротах, по коньку крыши, крыльцо, после добавил откованные элементы. Красили дом в разные цвета всей семьей — Сергей Иванович, Лидия Харитоновна и их дети Люда и Игорь.
После смерти кузнеца дом начал ветшать. Дети давно жили в городе, в деревне осталась одна 85-летняя Лидия Харитоновна. И дом умер бы, если бы не мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман. Реставрировать терем пришлось примерно столько же, сколько он строился, — работа оказалась очень мудреной.
Мэр и сейчас продолжает опекать дом кузнеца, обеспечивает текущий ремонт. Несмотря на то что терем упоминается в каждом путеводителе по Свердловской области, статуса достопримечательности или памятника он до сих пор не имеет.
…Сергей Иванович, как положено, позаботился о своей кончине заранее. Свой могильный памятник сделал еще при жизни, хранил его в мастерской. На узорной плите — веселый букет из разноцветных кованых цветов — ромашек, васильков, колокольчиков, а рядом навершие церквушки с куполом-луковицей и восьмиконечным крестом.
— Бог есть, серьезно, — так, бывало, говорил мастер. — Не было бы, так мне никогда и ничего такого не сделать.